|
Западному человеку невозможно понять Россию. Вот и приходится, как автору данной статьи, пользоваться избитыми русофобскими клише, подтверждая их недостоверными цифрами и статистиками. И в страхе перед этим «колоссом», изливая желчь, надеяться на то, что он рухнет, что Россия сломается перед трудностями.
Непонятая и непонятная Россия: колосс на глиняных ногах, уверенный в своем мессианстве (Info, Чехия)
03.09.2021
Катержина Глоушкова (Kateřina Hloušková)
В отношении западных стран к России и России к Западу царит глубокое непонимание. Русские нас не понимают, а мы не понимаем Россию. Мы применяем к ней свои собственные модели поведения и предполагаем, что можем судить о ней сообразно с близкими нам представлениями о свободе, праве, безопасности и благосостоянии, которые считаем универсальными. На мой взгляд, это принципиальная ошибка, которая с самого начала сбивает нас с толку и не позволяет увидеть Россию такой, какая она на самом деле. Потом мы, естественно, не понимаем, почему пока Запад продолжает радоваться распаду советского блока, как уничтожению Империи зла, две трети современных россиян сожалеют о его распаде. Мы удивляемся тому, что 70% населения Российской Федерации считают Сталина положительной фигурой русской истории, и не верим собственным глазам, читая, что москвичи всерьез подумывают о возвращении памятника кровавому палачу Феликсу Дзержинскому на площадь перед штаб-квартирой российской спецслужбы.
Что пишет Достоевский
Мы не понимаем, почему возвращается то, что мы считали окончательно поверженным: риторика холодной войны, шпионы, агенты, отравления и взрывы, как в первых сериях фильма про Бонда. Я уверена, что ответ кроется в русской истории и географии, которые на протяжении столетий формируют эту страну. И дело тут не в сенсационных разоблачениях, а в том, что мы часто забываем многие важные предпосылки, поэтому полезно время от времени о них напоминать.
Любой большой народ должен верить (разумеется, если хочет жить долго), что он единственный спаситель всего мира и пришел в него для того, чтобы стоять во главе других народов, сплотить их вокруг себя и вести их всех в полном согласии к конечной, всем этим народам предназначенной цели. Об этом писал в своем «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевский, один из главных проповедников русского мессианства. Великие русские правители Петр I и Екатерина II в соответствии именно с этой идеей окружили Москву территориями, простирающимися от Арктики до юга Прибалтики, Украины и Карпат, Крыма, Черного моря, Кавказа, Каспийского моря и за Уралом вплоть до Охотского моря. Для большинства русских это «естественная» граница, дающая ощущение безопасности и вытекающие из этого силу и власть. Когда что-нибудь из этого пазла выпадает, русские непременно начинают беспокоиться. «Распад российской империи можно сравнить только с разломом суперконтинентов Гондваны и Пангеи», — говорится в «Хрестоматии по геополитике и геокультуре России», одном из российских геополитических справочников. Эта фраза очень хорошо отражает то чрезвычайное значение, которое русские придают вопросу постимперского и постсоветского пространства и влияния. В свое время это очень точно подметил Вацлав Гавел: «Россия не знает, где начинается и где заканчивается. Она помнит свои исторические границы и земли, где когда-то присутствовала, будь то при царе или при советах, и считает их своими». Осознав этот необратимый факт, мы уже не будем удивляться, что то, что мы считаем победой справедливости, они считают вопиющим злом.
Да, это все те же русские или их потомки, кто до сих пор напоминает об огромных и зачастую напрасных жертвах Второй мировой войны. Это они потеряли своих родственников в сталинских лагерях. Это ими манипулировали физически и психически по воле их лидеров. Это они прогибались и боялись, научились не иметь своего мнения и выживать в условиях, которые большинству населения развитого мира даже трудно себе представить. Но несправедливость и страдания для них отнюдь не значат то же, что значат для нас на Западе. Личные жертвы, неудобства и страх они компенсируют верой в то, что являются частью чего-то исключительного — мощной империи, предназначенной для великих дел. Простой россиянин может смириться почти с чем угодно, но не со слабостью России.
Колосс на глиняных ногах
Тем не менее в русской мечте о гегемонии и признании закодировано неизгладимое ощущение собственной неполноценности, слабости и уязвимости. Когда не слишком веришь в собственные силы и способности, очень хочется, чтобы в них верили все остальные. Россия понимает, насколько уязвима и насколько серьезны ее проблемы. Однако она предпочитает их не видеть и хочет, чтобы и окружающий мир закрыл на них глаза, приняв ее правила игры.
Россия — самая большая страна в мире, которая занимает 17 миллионов квадратных километров и простирается в 11 часовых поясах. Но живут там всего 146 миллионов человек. Плотность населения составляет восемь человек на квадратный километр, и большинство граждан проживают в европейской части, так называемом центральном регионе, и крупных городах. За пределами центрального региона большинство жителей не являются этническими русскими и не испытывают к Москве особо теплых чувств. Русские для них де-факто — бывшие колониалисты, переживающие естественный период упадка, причем в буквальном смысле. Православная этническая русская Россия неумолимо вымирает. Рождаемость среди этнических русских катастрофически низкая, и совсем мала средняя продолжительность жизни: всего 65 лет у мужчин и 75 лет у женщин. Для сравнения: в Чехии средняя продолжительность жизни мужчин достигает 75 лет, а женщин — 82.
Население теряет и Дальний Восток и Сибирь, куда проникают (в физическом и, главное, экономическом плане) китайцы. Молодые и образованные россияне уезжают на Запад (согласно недавнему опросу «Левада-Центра» (внесен в список организаций, выполняющих функцию иноагента — прим. ред.) эмигрировать хочет половина молодых россиян), а в Россию едет рабочая сила из Средней Азии. Из-за более высокой рождаемости постоянно растет доля мусульманского населения.
Около 75% территории (но всего 22% населения) приходится на азиатскую часть. Она потенциально богата полезными ископаемыми, но большинство месторождений по многим причинам практически недоступны. Лето там короткое, а зима долгая. Производство или подвоз продовольствия и даже возможность передвигаться очень ограничены. С запада на восток проложены только две железные дороги. Обе близ южной границы. Дорожная сеть невелика, и огромные территории остались без стандартных коммуникаций. Стране не хватает портов и доступа к общемировой морской торговле. Такие крупнейшие порты, как Владивосток и Мурманск, замерзают на несколько месяцев в году.
Основанный при Екатерине II Севастополь Россия просто арендовала у Украины после распада СССР, что послужило одной из причин для аннексии Крыма в 2014 году. И все равно ключевые ворота в мировые океаны (пролив Босфор на юге и Скагеррак на севере) контролируют НАТО, то есть Турция, Дания и Норвегия. Выход в Тихий океан контролирует Япония и Южная Корея. Иными словами, России недостает базового потенциала развития: человеческих ресурсов и путей сообщения и снабжения. На Западе и юго-западе ее шаги блокируют ЕС и НАТО. На Дальний Восток и в Западно-Сибирскую равнину постепенно проникают китайцы, а на севере и юге ей не дает спуска сама природа.
Столь же безрадостна и экономическая ситуация. Не секрет, что Россия очень зависит от экспорта, то есть зависит от цен на природные ресурсы. Значит, она подчинена тому, на что сама повлиять не в состоянии. Тенденции тревожные. Если в начале тысячелетия доля экспорта сырья в общем экспорте страны достигала около 45%, то через десять лет она увеличилась до 66% и продолжала расти. Сегодня на природные ресурсы, то есть на экспорт природных богатств без какой-либо добавленной стоимости, приходится до 80% российского экспорта. Причем доля в экспорте высокотехнологичной продукции продолжает снижаться: с 11% на рубеже тысячелетий до менее чем пяти процентов сейчас. Первую скрипку в России играют добывающие и энергетические гиганты, и страна очень зависит от иностранного капитала, который может в любой момент отхлынуть (в какой-то мере это сейчас и происходит).
Промышленность, за редким исключением в ВПК, неконкурентоспособна. Малые и средние предприятия, которые в нормальной рыночной экономике образуют ее костяк, в Российской Федерации участвуют в формировании ВВП примерно на 15%, тогда как в Западной Европе речь идет о 40%. Объяснение этого неутешительного положения следует искать в ориентации главных политико-экономических субъектов, которые сосредоточились на «легких деньгах», получаемых от экспорта сырья, и пренебрегают остальными экономическими секторами. Против России играет и время. Развитой мир отказывается от ископаемых видов топлива, успешно ищет и переходит к замене в виде так называемых возобновляемых источников и вообще снижает энергетическую нагрузку.
Если Европе удастся ее «Зеленый пакт», для российской экономики это будет означать катастрофу. Что бы об этом ни думала российская политическая элита, на такой основе просто невозможно построить государство, которое соответствовало бы характеристикам державы. Тем не менее несмотря на то, что мы наблюдаем в России явление, описываемое экономистами как «сырьевое проклятие», которое типично в основном для развивающихся стран, у России есть один козырь: это единственная страна с «сырьевым проклятием» и ядерным оружием.
Русское мессианство
Ясно, что успешно развивать страну в вышеописанных условиях крайне затруднительно, если вообще возможно. Поэтому Россия всегда была и остается автократией, в которой экономика так и не отделилась от политики. Частная собственность обусловлена и подчинена интересам политической власти, и поэтому она не может стать опорой независимости. У России никогда не было реального среднего класса, как нет его и сейчас. Богатые элиты либо идентифицируют себя с властью,либо уничтожаются. Индивидуальная свобода, кстати, не рассматривается как большая ценность.
Русские больше отождествляют себя с концепцией, описанной, например, Александром Солженицыным, и тяготеют к некой объединяющей метафизической идее, которая уходит корнями в мессианство, страстотерпие и подчинение высшим целям. Кстати, туда же уходит корнями их убежденность в своем нравственном превосходстве над разобщенным и материалистичным Западом. Демократизации, согласно последним опросам, хочет всего треть респондентов, а рыночные реформы одобряет еще меньшая их часть.
Подчиненность частной собственности центральной власти и идеал жертвования ради высших целей, который пестуют русские, хорошо отражены в словах одного из богатейших олигархов — Олега Дерипаски. Он заявил, что в случае необходимости с готовностью передаст свою собственность российскому государству. Он хорошо знает, как и чьими заслугами в России приобретается богатство и как оно сохраняется. Нынешние олигархи, как и царское дворянство, которое в обмен на преданность и послушность пользовалось выделенной им землей, знают, как себя вести. Даже те, кто «близок к верхушке» ничего не значат, и их могут убрать. Россия никогда не держалась и не держится на правовом порядке с главенствующим принципом «перед законом все равны», а без него все права и свободы — только фикция.
Волонтеры во время флешмоба, где будут развернуты флаги всех 85 регионов России в честь Дня народного единства на Поклонной горе в Москве
Вышеописанные условия сформировали и продолжают формировать общество, которое может развиваться только вширь, но не вглубь. Геополитические амбиции можно удовлетворять только территориальной экспансией, распространением влияния, принцип которого — сила, а метод — насилие. С этим связана глубокая убежденность в том, что никогда нельзя отказываться от однажды завоеванной территории. Россия так никогда и не избавилась и, по-видимому, не избавится от черт империализма и самодержавия. Ее история — это история проявлявшейся в разной степени автократии, в которой люди без личной свободы и ответственности не могут и, вероятно, не способны уважать ничего, кроме власти сильной руки.
Современные русские тоже хотят авторитарного руководства и защиты, поскольку если власть ослабит хватку, наступит не свобода, а анархия, начнется не постепенное обогащение всего общества, а корыстный индивидуализм. Прекрасным доказательством тому послужили 90-е годы, которые для большинства россиян стали ночным кошмаром, и поэтому они смирились, а скорее даже приветствовали возвращение в прежнюю колею. Пусть даже это означало фактическое обнищание большинства и безграничную послушность, обусловленную сказочным богатством, избранных.
Запад нападает, Россия защищается
Ясно, что когда жизненный принцип — сила и агрессия, все вокруг неизбежно кажется враждебным, а любое проявление неодинаковости расценивается как нападение и прямая угроза. Собственная парадигма проецируется на позицию окружающих, то есть «судят по себе». Однако это лишь отчасти объясняет русское отношение к окружающему миру. То, что российские лидеры уже традиционно подчеркивают необходимость постоянной обороны от внешнего врага, позволяет им также отвлекать внимание от внутренних конфликтов. Это веками проверенный метод, от которого они так просто не откажутся. Каждый раз когда Россия (во многом по собственной вине) оказывалась в изоляции и чувствовала опасность, она прибегала к варианту «осажденная крепость», которую нужно защитить любой ценой, а затем по праву наказать виновных. «Вы нас на то вынудили, и мы лишь отвечаем». Конечно, это упрощенная, но точная риторика, которой пользуются и сегодня. «Запад нападает, а Россия защищается». Менталитет осажденной крепости передается от поколения к поколению.
|
Saruman
